Том 25. Письма 1897-1898 - Страница 31

У Вас уже стали увеличиваться дни. Это приятно, поздравляю.

Только что принесли кипу «Биржевых ведомостей».

Повторяю, здесь очень дешово жить. Я трачу очень мало, особенно сравнительно с тем, что тратил в Большой моск<овской> гостинице. Здесь франк (37 к.) то же, что у нас рубль, и если порция мяса или рыбы стоит 1 фр., то это считается дорого. За хранение платья, на чай лакеям, уличным тенорам здесь дают по 10 сант., т. е. по 3 7/10 коп., — и это никого не шокирует. Французы бережливы, и оттого они богаты, так богаты, что даже ропщут на судьбу: некуда девать капиталы. Золота здесь очень много, и оно в бо́льшем ходу, чем бумажки. Поклон всем. Больше писать не о чем. Будь здорова и весела.

Твой Antoine.

7/XII.

На конверте:

Лопасня, Москов. г<убернии>.

Марии Павловне Чеховой. Moscou. Russie.

Соболевскому В. М., 10 (22) декабря 1897

2181. В. М. СОБОЛЕВСКОМУ

10 (22) декабря 1897 г. Ницца.

97 10/XII.

Дорогой Василий Михайлович, здравствуйте! Я остриг корректуру, чтобы сделать ее легче. Алексеева вычеркнул; в этом месте рассказа должен быть короткий разговор, — а о чем, это всё равно. К воскресенью рассказ не успеет; но это не беда, читатели не рассердятся.

Нового ничего нет. Погода чудесная по-прежнему; третьего дня в Монте-Карло 29 вышло 4 раза подряд и один господин выиграл 90 тысяч. Якоби уезжает в Россию, кажется послезавтра. Серьезно болеет доктор Любимов; у него двусторонний плеврит и эндокардит. Юрасов часто бывает у меня и беседует. Это превосходный человек, доброты образцовой и энергии неутомимой. Его сын, служащий в Crédit Lionnais, верзила и силач, тоже добрый парень; однажды на горах он увидел солдата, который тащил на спине ношу и выбивался из сил; захотелось помочь, он взял солдата на руки и понес его вместе с его багажом. Шанявские не показались мне интересными, Ковалевский всё еще в Париже и имеет там успех. Сладкий еврей Розанов встречает меня всякий раз с обворожительной улыбкой и распластывает передо мной всю свою душу, очень деликатную и чувствительную. Жена его больна, и я лечу ее.

Завтраки и обеды по-прежнему хорошие. С хозяйкой живем мирно, прислуга отличная, и всё было бы великолепно в Pension Russe, если бы не улица, узкая, как щель, и вонючая. Барыни стесняются жить здесь, говоря, что стыдно приглашать знакомых на такую улицу.

Я работаю, но очень, очень мало. Обленился и избаловался, и день мне кажется коротким, я не успеваю ни гулять, ни писать, хотя ничего не делаю. Отчего Вы не напишете ничего о Михаиле Алексеевиче? Где он? Не нужно ли ему билетов на Парижскую выставку, пока они дешевы? Я бы мог купить и прислать.

Получил от Варвары Алексеевны телеграмму в ответ на телеграмму, посланную мною за два дня до именин. У меня в голове перепутались числа и второе показалось мне четвертым. Первого слова в телеграмме В<арвары> А<лексеевны> я никак не мог разобрать, хотя бился долго.

Желаю всего хорошего и жму руку. Когда приедете? Quatre premier и устрицы ждут Вас.

Здоровье мое хорошо.

Ваш А. Чехов.

Суворину А. С., 10 (22) декабря 1897

2182. А. С. СУВОРИНУ

10 (22) декабря 1897 г. Ницца.

10 дек.

Посылаю с известным художником В. И. Якоби две посылочки, которые, пожалуйста, передайте брату А<лександру> П<авловичу>. Отдайте Василию, а он передаст.

На этом свете всё обстоит благополучно. Якоби очень болен и очень любит жизнь.

Анне Ивановне, Насте (будущей великой артистке) и Боре нижайший поклон и привет из глубины сердца. Получил от M-lle Эмили письмо. Она пишет, что 20-го декабря у Вас спектакль pro domo sua. Пожалуйста, напишите мне, как и что: хорошо ли играли и какие были подношения. Я скучаю, и для меня теперь всё интересно.

Пишут, что летом Вы в Феодосию. Меня возьмете с собой? В Феодосии скучно, но мне нравится, особенно когда я не вижу Айвазовского.

Пишу маленький роман.

Ваш А. Чехов.

Ковалевскому М. М., 11 (23) декабря 1897

2183. М. М. КОВАЛЕВСКОМУ

11 (23) декабря 1897 г. Ницца.

Дорогой Максим Максимович, здравствуйте! Гольцев в своем письме велит передать Вам, что в своем иностранном обозрении, в декабр<ьской> книжке «Русской мысли» он будет говорить о Ваших успехах в Париже.

Ф. Батюшков, редактор русской части «Cosmopolis’а», пишет: «Перед М. М. Ковалевским я несколько виноват в том, что не написал ему, пообещав это сделать Ив. Ив. Янжулу. Но это не вполне от меня зависело, так как я не знал наверное, где он». Оный Батюшков прислал мне русский отдел за весь год, со словами: «чтобы Вас потом не обременять сим багажом, может быть, вы передадите его Максиму Максимовичу в „наказание“ за то, что он получает „Cosmopolis“ без русского отдела».

В. И. Якоби, который грозит уехать завтра, посылает Вам картину; ее найдете вы sous ce pli.

Я обленился, избаловался и работаю очень, очень туго. Я рантье.

Все мы скучаем по Вас и ждем. О поездке в Африку я мечтаю денно и нощно. Когда приедете?

Будьте здоровы и благополучны.

Ваш А. Чехов.

Четверг.

Я снимался; вышло скверно. Пожалуйста, снимитесь в Париже и дайте мне Вашу карточку на память.

Суворин писал мне о том, что виделся с Вами в Париже. Много очень хороших слов по Вашему адресу.

Хотяинцевой А. А., 11 (23) декабря 1897

2184. А. А. ХОТЯИНЦЕВОЙ

11 (23) декабря 1897 г. Ницца.

Вы спрашиваете, почему я не отвечаю на Ваше письмо. Но разве Вы писали мне недавно? Я ничего не получил, великая художница земли русской, и Вы напрасно наказываете меня — пишете так коротко. У меня ничего нового, всё по-старому. И здоровье старое, и погода старая, и лень старая. А Вы как поживаете? Что поделываете? Продолжает ли Париж нравиться Вам, или Вы уже соскучились и Вас тянет на снег? Ведь мы* с Вами, как лайки, без снега чувствуем себя не совсем ладно. И кто в первый раз за границей, тот особенно скучает. Напишите, что и как, долго ли проживете в Париже, когда в Россию и рассчитываете ли побывать в Ницце, где так тепло и пахнет морем. Приезжайте, побродим вместе, поездим, а главное потолкуем о том о сем, вспомним старину глубокую. Где-то теперь Аделаида? Думает ли, вспоминает ли она обо мне?! Немирович пишет из Петерб<урга>, что Вы произвели на него впечатление. Поздравляю. Теперь он изобразит Вас в 124 томе в виде испанки.